Глава из книги Шестакова А.В. «Октябрьская стачка 1905г.» (издательство Пролетарий, 1925 г.) часть 1
Всеобщая октябрьская стачка может быть понята лишь в связи с картиной народного хозяйства и положения рабочего класса в России в 1905 году.
К этому времени Россия представляла собой страну с быстро развивающейся промышленностью и интенсивно капитализирующимся сельским хозяйством. Промышленный капитализм России был одним из самых передовых в мире по темпу развития и по концентрации производства.
Финансовый капитал Запада и, главным образом, Франции использовал благоприятную «колониальную» конъюнктуру в России и постепенно вступал в права хозяина в целом ряде промышленности. Капитал французских банков, увязанный в южной металлургии и искавший выхода из кризиса начала XX века, несомненно, был одной из пружин, которая толкала царское правительство на роковую для него войну с Японией.
Капитализация сельского хозяйства выражалась в увеличении применения наемного труда, с.-х. машин, введение технических культур, организации связанных с сельским хозяйством промышленных предприятий (сахарные и винокуренные заводы), усиление экспорта и т.д. Этим путем шло разрушение отработанной системы и других пережитков крепостничества, которые давили на развитие производительных сил в деревне.
Капитализация сельского хозяйства, особенно при высоких ценах на продукты, создавала, с одной стороны, усиленное накопление туземного капитала, с другой – вызывала чрезвычайную остроту положения для рядового крестьянского хозяйства, земельный надел которого к началу XX века понизился с 4,8 дес. В 1860 г. До 2,6 дес. (Записка председателя земских управ в комиссии по оскудению центра).
Война с Японией несколько затормозила процесс роста промышленности и поставила ряд затруднений притоку иностранных капиталов в Россию. Внутренний рынок, особенно для легкой индустрии, с 1903 г. шел на сокращение. Особенно сильно падал текстиль – с 16,21 миллионов пудов в 1903 г. до 16,05 в 1904 и 15,15 в 1905 г. Война обострила и денежный кризис. В начале января 1904 г. четырехпроцентная рента котировалась на парижской бирже 96 р., а в июне 1905 г. упала до 84 р. Государственный долг к 1 января 1904 г. составлял 6,63 миллиарда. К этому времени Россия должна была уплачивать ежегодно заграничным капиталистам свыше 300 миллионов рублей.
Свободная наличность государственного казначейства в январе 1904 г. равнялась 352,4 миллионов рублей, к концу 1904 г. исчислялась лишь в 61,4 миллионов рублей. Война в первый же год съела 676,8 миллионов рублей. К началу 1905 г. билетное обращение государственного банка возросло с 630 миллионов рублей в начале 1904 г. до 900 миллионов. Другими формами налоговой пресс выкачал из населения в 1904 г. – 795,3 миллиона рублей и в 1905 г. 848,8 миллионов рублей (при ухудшении экономической конъюнктуры). Во Франции и Германии были заключены на тяжелых условиях займы в 231 и в 150 миллионов рублей и ряд внутренних займов по меньшей мере в 500 миллионов рублей.
В № 15 «Пролетария» (15 сентября 1905г.) товарищи так характеризовали финансы России. «Дальше идти в этом направлении (в направлении займов) некуда. Западноевропейские биржи для нас теперь закрыты. Какими бы гениальными шулерами ни были наши титулованные финансисты, и каким бы ловким кунсштюкам для поддержания курса государственных бумаг они ни прибегали, едва ли им удастся извлечь хоть один миллион из карманов заграничных банкиров. С другой стороны – дальнейшие внутренние займы ни в коем случае не смогут реализоваться: слишком мало для этого у нас имеет кредита самодержавие, слишком малой покупательной способностью обладают наши средние классы. В кассах русских коммерческих банков еще и поныне лежит на 32 миллиона рублей бумаг последнего пятипроцентного займа, и есть надежда, что они пролежат там довольно долго…»
Попытка весной 1905 г. реализовать главный заем на международном денежном рынке потерпело фиаско. Банкиры решительно отказывались давать деньги, удержав у себя выручку 4,5% займа по указу от 15 декабря 1904 г. – 231,5 миллионов рублей (нарицательный капитал) в обеспечение разного рода платежей настоящих и будущих.
Тяжесть налогового бремени ложилась, главным образом, на крестьянство. Японская война значительно подорвала крестьянские хозяйства из-за мобилизации рабочей силы. В 1904 г. во многих районах был неурожай. Арендные цены непрерывно увеличивались. Безработица в городе и в деревне создавала материал для революции. Урожай 1905 г. оказался плохим. «Год относиться к самым неудачным за последнее десятилетие, - писали в № 36 «Сев.Хозяйства» - в заметке «Урожай хлебов в 1905 г. в Европейской России». – Общий урожай для 64 губерний и областей должен быть признан ниже среднего». По сведениям отдела сельской экономии и сельско-хозяйственной статистики Главного Управления земледелия и землеустройства, неурожай коснулся больше всего озимой ржи и особенно в центрально-земледельческом и в поволжских районах, главным образом, пшениц.
Неурожай 1905 г. охватил 25 губерний и в них 150 уездов. Центральный статистический комитет для 1905 г. выводит такие цифры: рожь всего по черноземной полосе средняя за 5 лет (1900-1904 г.) – 843 мил.пуд., а для 1905г. – 599 мил.пуд., озимая пшеница – 187 и 209 мил.пуд. и яровая пшеница – 456 и 487 мил.пуд., что в общем подтверждает приводимые выше обобщенные данные.
По сбору сена в 1905 г. по всей стране отмечался факт значительного уменьшения сбора против 1904г. Особенно плохой сбор был в Новороссии, в Поволжье и на Северном Кавказе1.
Неурожай хлебов и трав отразился прежде всего на реальной заработной плате в сельском хозяйстве. Средняя по районам, выраженная в хлебе (в пудах ржи) по средним местным годовым ценам, эта плата выражалась в таких цифрах:
|
Средняя за |
1902-4гг. |
За 1905г. |
|
|
0,93 |
0,85 |
|
В %% |
100 |
91 |
|
При урожайности |
57,9 |
51,7 |
|
В %% |
100 |
89 |
В итоге видим снижение платы на 9% при пониженном урожае на 11% против средних на 1902-1904гг.
Для учета реальной заработной платы в городах полезно привести справки о средних ценах по месяцам в 1905 г. сначала на пшеничную, а затем на ржаную муку.
Повышение цен на мясо не превышало 10-15% против 1904 г., что объяснялось плохим сбором трав.
Цены на миткаль к концу 1905 г. стали повышаться, что видео из следующей таблицы (средняя за арш. в коп.).
Средние цены 1905 гг.
|
Районы |
1904 |
1905 Янв. |
Февр |
Март |
Апр |
Май |
Июн |
Июл |
Авг |
Сен |
Окт |
Окт |
Дек |
|
Петербург |
8,6 |
8,6 |
7,05 |
7,2 |
6,4 |
7,1 |
7,4 |
8,6 |
7,88 |
8,19 |
8,5 |
8,5 |
8,5 |
|
Москва |
8,0 |
7,6 |
6,8 |
6,7 |
6,8 |
6,8 |
6,9 |
6,9 |
8,0 |
7,6 |
8,5 |
8,5 |
8,4 |
Таким образом, мы видим, что с лета 1905 г. почти все продукты первой необходимости начинают дорожать.
Здесь сказывалось и влияние революции, особенно по отношению к промышленности, где наблюдалось значительное снижение продукции. Вот напр., цифры по выплавке чугуна:
|
Месяцы |
Тысячи пудов |
|
Сентябрь |
14.112 |
|
Октябрь |
13.562 |
|
Ноябрь |
12.806 |
|
Декабрь |
11.106 |
Обычно эти месяцы в связи с возвращением рабочих с полевых работ являлись рекордными в году и шли с повышением к декабрю, и в 1905 г. это обстоятельство изменилось в обратную сторону. Революция обостряла процесс хозяйственного распада, усиливая этим тяжесть положения рабочего класса – главного деятеля революции.
Попутно необходимо ответить, что заключение портсмутского мира (24 июля) значительно улучшило курс русских ценных бумаг, и перед началом октябрьской стачки та же 4% рента на парижской бирже котировалась около 104р.
Эту «стабилизацию» ренты стачка сорвала и 14 октября по выражению «Нашей Жизни», биржа переживала панику, и рента с 88 1/8, упала до 86 ½. Манифест 17 октября снова поднял ее до 90 ¼, но погромы 20 октября опять ее уронили до 88 ½.
Такова была в общих чертах объективная «экономика» предстачечного периода.
Перейдем теперь к краткой характеристике рабочего вопроса в это время.
Прежде всего два слова о численности рабочего класса в 1905 г. Статистика дает следующие цифры:
Число предприятий, подчиненных надзору фабричной инспекции, было свыше 14 тысяч с 1.663 тыс. рабочих в горной промышленности до 600 тыс., на транспорте – 712 тыс. рабочих и служащих (без поденных).
У первой группы рабочих преобладал при односменной работе – 11 ½ - часовой рабочий день, в металлообрабатывающей промышленности – 10-часовой и при двухсменной работе у значительно меньшей части рабочих 9-часовой рабочий день.
На ж.д. транспорте в 1905 г. кондукторские бригады были на непрерывной бессменной службе 18 часов, паровозные бригады – 16 часов. Непрерывного отдыха у себя дома они не имели. У движенцев вообще не было точного рабочего дня и часто они работали свыше 12 часов в сутки, на дежурстве свыше 16 часов, не имея обязательных ночных и воскресных отдыхов. У паровозной бригады приемка и подготовка паровоза при его отправлении и сдача его при прибытии или смене бригад не считалось в рабочем дне и т.д.
Напуганное рабочим движением, правительство в мае 1905 г. создала особую комиссию под председательством Коковцева, которая выдвинула проект установления продолжительности рабочего дня в промышленных предприятиях в 10 часов в непрерывных производствах и при ночных работах в 8 часов. Промышленники нашли эти предложения абсолютно неприемлемыми и отказались от участия в работах комиссии Коковцева. После этого комиссия благополучно скончалась, а рабочие самым энергичным образом стали все чаще и чаще выдвигать при столкновениях с предпринимателями восьмичасовой рабочий день.
Заработная плата отличалась большой пестротой.
Для фабрично-заводских рабочих профессий К.Пажитнов выводит 205 р. В год. Для горняков Криворожья – 200-360 р. В год, для железнодорожных служащих и рабочих постоянных – 424 р. 50 к. и для поденных – 286 р. 20 к.
Лучше других зарабатывали петербургские металлисты от 1 р. 75 к. до 2 р. В день, меньше других текстили Московской области – 8 до 15 рублей в месяц и металлисты Урала – от 10 до 20 р. В месяц.
Приведем несколько иллюстраций положения фабричных рабочих в Москве. Вот несколько строк из прокламации Рогожского районного комитета организации большевиков, датированной октябрем 1905 г.
К рабочим и работницам фабрики Нырнова
Товарищи! Есть ли где-нибудь еще такие порядки, как у вас на фабрике.
Вы не рабочие у своего хозяина, вы его крепостные, его рабы. Он заставляет вас работать весь день с утра до вечера, а платит вам ничтожные гроши. И эти свои заработанные трудовые деньги вы, словно милостыню, дожидаетесь на дворе целыми часами до глубокой ночи. Он отвел вам спальню, и вы спите там по два человека на постели, спите даже на полу под койками, как собаки. Хозяин запер вас на фабрике, не выпускает со двора, и вы сидите там, как арестованные в тюрьме.
Он берет с вас за харчи не по 3 руб. 50 коп., как утверждено было фабричным инспектором, он прибавил себе еще 50 коп., а кормит вас капустой с червями и всякими негодными продуктами. И этим тухлым, негодным куском попрекает вас старшая мастерица Анна Васильевна. Вы часами стоите на дворе, ожидая в праздник себе белого хлеба, зимою в снег мерзнете из-за куска хлеба, за который заплачено вашими же деньгами.
Они дают вам негодную тухлую пищу, а сами на взятые с вас деньги готовят себе сытный хороший обед. Вас штрафуют за 2 минуты опоздания, ругают и бьют. Когда вы больны, у них не бывает лекарства, потому что оно дорого стоит, но никогда не забудет хозяин вычесть с вас за прогул во время болезни…
Не менее показательно и письмо рабочих другой фабрики, вполне подтверждающее факты, приведенные в прокламации.
Мы, люди, живущие на фабрике Котова, получаем жалованье помесячно. Женщины получают 7 и 8 рублей на свих харчах, едят в артели. Они проедают три рубля с полтиной. У них остается три рубля с полтиной, из этих денег нужно на чай, на сахар 75 к., остается у ней 2 р. 75 к. Потом нужно мыло на стирку – фунт 10 к.; остается у нее 2 р. 65 к. Трудно подумать, как работают женщины. Хозяин заставляет нас работать на двух, на трех машинах. До тех пор работать, пока не упадет; когда она падает, то мастера кричат: «она спит, надо прогул записать»… А упала она от хорошего воздуха и от трудной работы… Где работает, тут и мочится… Приходит с работы в спальню. В спальнях грязнота, сырость, нельзя ничего повесить: все преет от сырости…
Это рассказ рабочего о женском труде.
О работе и труде мужчины текстильщика письмо сообщает:
Мужчины получают жалованье от 11 до 13 р. Едят в артели, харчи сходят 4 р. 50 к., из них чай и сахар, за стирку 40 к. Воды достаточно горячей нет… В кубе тараканы с печки, и валеные подметки, и всякий мусор… В спальне грязь, вода, потому что нет умывальников, умываемся прямо на пол, у самой двери лохань, из которой вода течет по всей спальне. Когда ложусь спать, разуваюсь на нарах и обуваюсь на нарах… У нас грязь по колено, мы живем, как у плохого хозяина скотина, и той лучше»…
Описания жилищных условий петербургских рабочих, относящееся к 1905г., рисуют такие же удручающие картины. Напр. Рабочие Путиловского завода жили в подвалах, на чердаках, снимали углы, койки. Начальник Балтийского завода называл помещения рабочих «общими берлогами». В провинции жилищный вопрос для рабочих являлся одним из проклятий, которые они выносили на себе.
Правила внутреннего распорядка работ и жизни рабочих были таковы, что из-за них чаще всего происходили столкновения рабочих с предпринимателями. Грубое обращение, штрафы за всякий пустяк, регламентация жизни в казарме, куда допускались только родственники и то до 9-10 ч. вечера, не позднее, запрещение музыкальных инструментов, игр на хозяйском фабричном дворе, постоянная слежка дворников и особых агентов по квартирам и койкам вплоть до контроля над чтением газет и книг, над посещением религиозных служб и т.д. делали жизнь русского рабочего поистине каторжной.
Санитарные условия труда в такой отрасли, как печатники, дали для Москвы следующую картину: нет вентиляции в 16 типографиях, в 13 только форточки, в 67 полов не моют, в 37 не ограждены машины, в 11 ограждены недостаточно и т.д. Медицинская помощь в промышленных предприятиях до 1905 г. Была организована лишь в наиболее крупных предпиятиях и то не везде. На ж.-д. не имелось санитарных врачей, введённых только с 1906 г.
О безработице в первой половине 1905 г. цифровых материалов нам найти не удалось. Финн-Енотаевский сообщает, что о безработице разговоры в прессе начались с весны 1904 г.. при чем отмечались следующие пункты наибольшего скопления безработных: Петербург, Рига, Одесса, Баку, Владимирская губ. И Польша. Осенью 1904 г. безработица усилилась. Стачки 1905 г. вызывали массовую безработицу, в которой тонула та хроническая безработица, которая являлась неизбежным следствием промышленного кризиса. Локауты осени 1905 г. давали яркие картины обострения безработицы в ряде районах России и тем самым революционизировали широкие массы пролетариата.
Шестаков А.В. «Октябрьская стачка 1905 г.», издательство Пролетарий, 1925 г.(часть 2)
Политическая обстановка перед октябрем 1905г.
http://www.prometej.info/blog/istoriya/politicheskaya-obstanovka-pered-oktyabrem-1905-g/